а я двух своих любимых поэтов, если позволите... впрочем, пост все равно будет - не успеете запретить...

это для Танюши...
Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил нездешние слова,
Перед ней, царицей беззаконий,
Расточал рубины волшебства.
Аромат сжигаемых растений
Открывал пространства без границ,
Где носились сумрачные тени,
То на рыб похожи, то на птиц.
Плакали невидимые струны,
Огненные плавали столбы,
Гордые военные трибуны
Опускали взоры, как рабы.
А царица, тайное тревожа,
Мировой играла крутизной,
И ее атласистая кожа
Опьяняла снежной белизной.
Отданный во власть ее причуде,
Юный маг забыл про все вокруг,
Он смотрел на маленькие груди,
На браслеты вытянутых рук.
Юный маг в пурпуровом хитоне
Говорил, как мертвый, не дыша,
Отдал все царице беззаконий,
Чем была жива его душа.
А когда на изумрудах Нила
Месяц закачался и поблек,
Бледная царица уронила
Для него алеющий цветок.
это для другой Танюши...
Лишь ченый бархат, на котором
Забыт сияющий алмаз,
Сумею я сравнить со взором
Её почти поющих глаз.
Её фарфоровое тело
Томит неясной белизной,
Как лапесток сирени белой
Под умирающей луной.
Пусть руки нежно-восковые,
Но кровь в них так же горяча,
Как перед образом Марии
Неугасимая свеча.
И вся она легка как птица
Осенней ясною порой
Уже готовая проститься
С печальной северной страной
на самом деле - это Вам... это для Вас...
а это - всем нам...
Моя милая добрая фея,
Преврати меня в облака.
Чтобы я улетел скорее,
Чтобы ты осталась одна.
Я пролью свои горькие слезы,
Где-нибудь на краю земли.
Чтобы ты собирала розы -
Плод моей неразумной любви.
Извини, если так получалось,
Что ты часто бывала одна.
Вечерами меня дожидалась,
Словно что-то была мне должна.
Я люблю тебя, милая фея,
И не смейся, прошу тебя я.
Я хмелею теперь не от хмеля,
Я пьянею теперь от тебя.
Повинуюсь тебе и вручаю
Свою душу и сердце свое,
Я, конечно, увы, понимаю,
Вряд ли нужно тебе это все.
Дай мне шанс оправдать свои чувства, |
Потерпи хоть немного, молю. |
Ты поверь, мне и больно и трудно |
Но к тому же я все же люблю.